В.Сорокин. Свобода и совершенство

Интеллект Клуб

24.07.2004

Свобода и совершенство

В. Сорокин
(Отрывок из книги)

Изобретатели – это люди, резко отличающиеся по своему сознанию, форме мышления (не обязательное рождения) от всех остальных. Это сознание имеет свои характерные особенности. Прежде всего, это повышенная степень сомнения. Настоящий изобретатель сомневается в любой истине, в том числе и в своих решениях. И потому часто ему не удается довести свое дело до конца: в процессе реализации идеи у него возникает множество новых, более многообещающих.

Большой изобретатель не верит ни одной догме – ее истинность он проверяет своим лбом до тех пор, пока не набьет достаточно шишек. И только благодаря такси борьбе некоторые догмы рушатся. Я с сочувствием отношусь к людям, которые сознательно ограничивают степень своего сомнения – они лишают себя возможности хотя бы пофантазировать о более прекрасном мире. А без фантазии мир сер и убог.

Два года назад я познакомился (по телефону) с русским американцем Александром Калиной. Высококвалифицированный инженер, изобретатель, преуспевающий бизнесмен, интереснейший человек. Но стоило мне высказать ему мое сомнение в верности одного из законов термодинамики, как он не пожелал больше иметь со мной никаких контактов. Что ж, это его неотъемлемое право, но мне жаль, что диалог не состоялся: ведь, чем черт не шутит, вдруг мои сомнения не напрасны, а он так и не узнает – в чем. Мои сомнения от этого не рассеялись, а касаются они следующей гипотезы: с помощью вогнутого зеркала, расположенного в термостате, можно несколько сконцентрировать тепловое излучение (гипотеза эта не может быть опровергнута методами классической корпускулярной термодинамики, так как выходит за пределы ее компетенции). И если эта гипотеза верна, то в "центре любого шара, например планеты, температура будет выше, чем на его поверхности, а в центре помещения влажность предметов, например мумии, будет ниже, чем у его стен. Разве это не любопытно?

В противоположность нигилисту изобретатель видит не только недостатки окружающего мира, но и его более совершенный вариант. Он не только отрицает, но и предлагает что-то взамен. В отличие от большинства людей изобретатель-профессионал видит завтрашний день как наяву; он живет не только сегодня, но и во всех будущих временах. И после своей смерти он остается строителем цивилизации: его решения – не пустой звук, но саморазвивающаяся материальная сила, базис, на котором последующие поколения изобретателей будут возводить следующие этажи красоты и совершенства.

Современный уровень научно-технического прогресса таков, что назревает постановка философской проблемы: если творческие и эффективные члены общества вполне могут, обеспечить себя всем необходимым, какой смысл способствовать безграничному росту нетворческой, чисто потребительской, нередко паразитической массы человечества, не отдающей и не желающей отдавать отчет в том, кому она обязана столь высоким уровнем жизни? (С горечью следует заметить, что, по существу, обогащая весь мир, эти эффективные работники, за редким исключением, не могут обеспечить нормальных условий жизни для себя; более того, нередко в общественной иерархии они занимают один из самых низших уровней.)

Как-то мне попалась информация, что, по расчетам ученых, земля может прокормить 100 млрд человек. Судя по сегодняшним темпам роста населения планеты, время, когда на каждый квадратный метр будет приходиться по одному жителю, не за горами (ох, не хотелось бы жить в то время). Если за решение этой проблемы не возьмутся ученые-изобретатели, то время это наступит... (Впрочем, подозреваю, что вышеозначенную цифру вычислили не ученые, а безответственные идеологи, заинтересованные в хищническом использовании естественных ресурсов).

Цена изобретения

Пользу, которую изобретатели способны принести обществу, я рассмотрю на условном примере, в котором все цифры в расчетах весьма приблизительны – я обращаю внимание лишь на методику, позволяющую даже без расчетов ощущать общественную пользу изобретения.

Например, механическая коробка скоростей (МКС) уже давно производится безлицензионно, так что цена на МКС равна в среднем ее стоимости, допустим, 500 долл., из которых: 250 -себестоимость (издержки производства), 200 – торговые издержки (затраты и доход торговых фирм), 50 – прибыль производителя.

Изобретенная позже более удобная автоматическая коробка скоростей (АКС) оказалась сложнее в изготовлении и к тому же увеличила на 10% расход горючего. Так что новая цена, допустим, 1100 долл., имеет теперь такие составляющие: 500 – себестоимость производства, 400 – торговые издержки, 100 – прибыль производителя, 50 – сверхприбыль производителя; 50 – вознаграждение (лицензионные отчисления) изобретателю.

Но вот в 1986 г. была изобретена гидродинамическая АКС (ГАКС) с другими характеристиками; ее себестоимость – 200 долл., и по сравнению с МКС она экономит 10% топлива. Спрашивается: 1) чему может быть равна ее цена? 2) чему может быть равен максимальный доход изобретателя от продажи лицензии? 3) каков экономический эффект изобретения в мировом масштабе?

1. Ясно, что ценность ГАКС для потребителя выше ценности АКС, и потому цена на нее может: быть установлена выше, если удовлетвориться тем же объемом сбыта. Однако скорее всего цена на ГАКС будут установлена на уровне АКС с целью существенно расширить рынок сбыта: если АКС покупали лишь 20% владельцев автомашин, то ГАКС будут покупать уже 80%, так как с учетом экономии горючего ГАКС по сравнению с МКС является более выгодной. И тогда цена в 1100 долл. распределится так: 200 – себестоимость, 400 – торговые издержки, 50 – нормальная прибыль производителя, 100 – лицензионные отчисления, остальные 350 – сверхприбыль производителя. И если изобретатель и производитель – одно и то же лицо, то его прибыль будет равна 500 долл., или 500х100:200=250%.

2. Лицензионный доход изобретателя будет максимальным, если: 1) он запатентует свое изобретение во всех странах мира, 2) все производители коробок скоростей купят у него лицензию, 3) 80% всех автомобилей, мотоциклов, тракторов и т. п., допустим, 100 млн. будут оснащены ГАКС. В итоге доход будет равен 100 млн. шт. х 100 долл. = 10 млрд. долл. в год, или 150 млрд. долл. за 15 лет – такова мировая цена изобретения.

3. Теперь попытаемся оценить пользу изобретения для общества. Представляется, что она равна добавочной сверхприбыли по сравнению с предыдущими технологиями, т. е. 100 млн. шт. х 300 долл. = 38 млрд. долл. в год (причем уже без ограничения срока: через 15 лет, когда истечет срок монопольного производства, этот экономический эффект поступит в полное распоряжение общества). К этой сумме надо также прибавить и стоимость сэкономленного с помощью ТАКС горючего – около 100 млрд. долл. в год. Итого, около 130 млрд. долл. в год – вот общественная ценность всего лишь одного среднего изобретения.

Помножьте эту цифру на миллион изобретателей в вашей стране и поделите результат на численность населения – и вы поймете, во что лично вам обходится равнодушие общества к самому эффективному слою работников...

Мир глазами изобретателя

Эйнштейн как-то заметил, что человечество не использует и 10% своих интеллектуальных возможностей. Думаю, однако, что он на два-три порядка завысил эту цифру. Но даже, исходя из эйнштейновской цифры получается, что существующие темпы экономического развития общества (3-4% в год) бесконечно малы по сравнению с реально возможными. И самая невероятная фантастика писателей намного отстает от реальных возможностей человека: например, десяток толковых (ранга Теслы) изобретателей в состоянии через 20 лет взять на свое содержание все население планеты (какие фантасты додумались до этого?!), если, конечно, этот десяток соберется под одной крышей и в их распоряжении окажется первоначальный капитал, по крайней мере, в миллион долларов.

И это без какой-либо натяжки. Чтобы избежать рассмотрения этой сложной задачи "в натуре", я прикину её решение лишь в стоимостном выражении - какой доход может создать такая группа! Гидродинамическая коробка скоростей, о которой я говорил, выше, – изобретение средней экономической мощности и средней изобретательской трудности. После создания методологии изобретательства нетрудно научиться делать такие изобретения ежедневно. Ну а помножить цену среднего изобретения на число рабочих человеко-дней группы за двадцать лет может и школьник второго класса.

Но даже остановись на одном среднем изобретении и на весьма реальной норме годовой прибыли в 200-300% (см. предыдущую главку) и, направив ее на расширенное воспроизводство, за двадцать лет можно увеличить капитал в 220-320 раз, то есть более чем в миллион раз. И это не считая дочерних производственных предприятий, на которых за счет повышения производительности труда в десятки раз можно получать прибыль в тысячи процентов. И если сегодня в каком-либо обществе существуют экономические проблемы, то это его расплата за бездарное распоряжение самым эффективным капиталом...

То, что на сегодня по существу все технические и экономические проблемы в теоретическом плане решены, является фактом лишь для тех, кто окунулся в мир неофициального изобретательства. Представителям же других слоев общества этот факт неведом. И это легко объяснимо. На поверхность официальных средств массовой информации выплывают изобретения, лишь экономически (следовательно, и общественно) реализовавшиеся. А такие случаи исключительно редки. И даже миллионы запатентованных изобретений (из которых 2/3 сделаны одиночками, в большинстве не имеющих достаточных материальных и денежных средств) – это капля в море. Причем капля довольно мутная: патенты составляются таким образом, чтобы воспрепятствовать другим бесконтрольно производить изделия с данными характеристиками. В описании изобретения при этом указываются лишь основные параметры изобретенного устройства, все остальные (ноу-хау) сохраняются (и должны сохраняться!) изобретателем в глубочайшей тайне. А без этих "мелочей" понять прагматическую суть изобретения не так-то просто. (Кстати, не многим известно, что патентование содержит неожиданное противоречие: оно дает экономическое преимущество в краже изобретения тем странам, где изобретение не запатентовано; то есть, если изобретатель патентуй свое решение только в своей стране, то, получается, он ставит ее в невыгодное положение, ибо она не имеет права внедрять изобретение без согласия изобретателя. Так что, хотите наказать свою страну – патентуйте только в ней!).

Таким образом, изобретательство – это мир тайн и секретов, и судить об еще засекреченных (а таких наверняка подавляющее большинство) изобретениях можно лишь косвенно – по результатам, которые изобретатель предал огласке или на которые он уже потерял власть. Положение же изобретателя и ученого в современном мире таково, что они вынуждены держать в секрете даже научные концепции, на базе которых могут быть легко сделаны высокоэффективные изобретения. Например, какой смысл предавать огласке разработанную автором этих строк полную концепцию турбин, если шустрые дельцы сразу же смогут запатентовать тысячи изобретений, совершенно очевидно вытекающих, из этой теории, оставив с носом изобретателя, не удостоив даже благодарности?!

* * *

До встречи.

Александр Барышников
Обратная связь

Другие публикации